Порой человеку нелегко определиться с профессией. Чего уж точно не скажешь про представителей сильного пола из военных династий. Здесь зачастую выбор очевиден  уже с детства. Герой нашей публикации Алексей Вавилов пришел добровольцем на флот, когда ему еще не было восемнадцати. Юноша жизни своей не представлял без моря. В честь Дня военно-морского флота мы попросили Алексея Ильича рассказать о том, как служилось и чего стоят сорок лет в море.

Моряки в роду начались по материнской линии. Дед еще в царское время был боцманом на судне и погиб на Дальнем Востоке в конфликте с японцами, когда маме Алексея было всего шесть лет. Дядя тоже был моряком. Когда немецкая подводная лодка потопила их судно, его подобрал экипаж мимо проходящего судна. Так он оказался в Америке и находился там в доме моряков до окончания Первой Мировой. Всех родственников, посвятивших себя морю, перечислять очень долго. Их хватает и с отцовской стороны. Вернемся к нашему герою.

Сам свой службу на флоте юный Алексей начал в качестве моториста в воинской части № 87280, в которую после войны призвали его старшего брата. Со временем парень понял, что хочет учиться. Решил стать специалистом. Тогда командир части не оценил этого порыва. После войны катастрофически не хватало людей, и отпустить юношу на учебу он посчитал непозволительной роскошью. Даже ходатайство общекомсомольского собрания не помогло. Но мечта окончить «мореходку» не отпускала. Тем более что Алексей Ильич с молодости очень настойчив. По этому вопросу он решил обратиться к замполиту части. Кто не знает, в армии замполит отвечает за идеологическое обучение. Но и на этот раз моряк получил отказ. Помог ему, как это часто бывает, случай.

Однажды в свое свободное время неуемный Алеша решился еще раз попросить командира отпустить его учиться. Для этого он отправился в политуправление, где в тот день командир участвовал в совещании. Солдат «подловил» его во время перекура. Наудачу свидетелями их разговора стали другие участники заседания: командиры кораблей, частей. Они убедили своего боевого коллегу, что нашему герою просто необходимо учиться, и меня отпустили.

Так, Алексей окончил среднее мореходное училище, а позже Ленинградское высшее инженерное морское училище – знаменитую «макаровку». И прошел на флоте путь от моториста до главного механика и механика-наставника.

О первом опыте работы на рыбном флоте Алексей Ильич может рассказывать часами! Особенно памятен первый рейс. Чтобы вы понимали, практически все пищевые продукты отправлялись в плавание в высушенном виде; питьевая вода, которую брали на полгода, ржавела и становилась по цвету, как чай.

- Каторжный труд. Все моряки мокрые. Техника, которая обеспечивала привод от носового швартового шпиля, свои функции не выполняла. Приходилось по два километра вручную тянуть сети с рыбой. Судно качнуло волной, и эти сети с рыбой снова с борта ушли под воду. Я подумал, что так не пойдет,  - вспоминает моряк.

Озадачившись проблемой, молодой механик пытался придумать для нее решение. Его же старшие коллеги – участники Великой Отечественной лишь посмеивались. Но до изобретения, которое принесло двадцати двухлетнему Алексею Вавилову Орден Ленина, оставалось совсем чуть-чуть. На дворе был 1954-й год.

До воплощения идеи в реальность Алексей встретил немало трудностей. Не хватало металла, пришлось поработать ножевкой. Но оно того стоило. Итак, наш механик на удивление всем изобрел механизм, который позволил сетям с рыбой по восемьсот килограммов свободно и без каких-либо человеческих усилий лететь на борт. Все благодаря вращающемуся роллу, к которому прижимают сеть. Все гениальное просто.

На тех суднах, где до сих пор приходилось тянуть сети вручную, страшно завидовали и даже злились. Дело дошло до Министерства рыбной промышленности. В порт приехал сам замминистра.

- Ну, покажи, что ты там натворил. Весь флот взбудоражил, - вспоминает Алексей Вавилов слова чиновника.

Что примечательно, отечественные и зарубежные конструкторские бюро и организации отрасли до такой легкой в воплощении идеи раньше не додумались. Впоследствии и Германия стала поставлять суда с этим устройством.

Позже Алексей Ильич уже работал на крупных судах водоизмещением двадцать две тысячи тонн с командой более двухсот семидесяти человек. Это были производственные суда, целые фабрики. В сутки из свежей рыбы производилось двадцать две тысячи банок пресервов. Многое шло на заморозку. На суднах германского происхождения было по два морозильных аппарата.

На одном из судов «Боевая Слава» (их было два) Алексей Ильич трудился главным механиком.

Вспоминается трогательный случай, когда находились у берегов Америки. Происходила приемка системы «Флюм»– успокоителя качки. При сдаче присутствовал американец. Его встретили с традиционным русским гостеприимством, накрыли стол… Наш западный коллега охмелел. Так вот после застолья, пока он спал поступило срочное сообщение, что срочно нужно помочь нашей подводной лодке.

- Лодка поднялась к борту. Сделали то, что ей нужно было, и она пошла дальше своим путем. А американец проснулся и долго еще не мог придти в себя, - рассказывает с улыбкой моряк.

Промысловые суда работали в Северной Атлантике и могли по шесть и семь месяцев не заходить в порт. Было много дискомфорта. Алексей Ильич настаивал на более достойных условиях труда моряков. Топились котлы для того, чтобы моряки могли сушить свою одежду.

- Не все меня поддерживали. Но я – старший механик, и мои приказы надо выполнять, - делится Алексей Вавилов.

Потом его назначили механиком – наставником. И здесь тоже примечателен один случай.

Дело было в районе Канады. Приближались октябрьские праздники – все хотели попасть домой. А один из двигателей (шесть тысяч лошадиных сил) по закону подлости накрылся, оборвало головки поршня на трех цилиндрах. Пришлось дать радиограмму по всем каналам. Тут же поступила команда идти в канадский порт Сент-Джонсон. Приехали французский и шведские специалисты, поскольку двигатель построен по французской лицензии в Швеции. Надо было грамотно составить акт о том, что авария случилась не по вине машинной команды и обслуживающего персонала. Все было сделано. Ремонтно-восстановительные работы по главному двигателю производились под наблюдением ллойда (инспектора регистра). И вот в один из таких дней канадские рабочие сняли решетку-стеллаж над двигателем. А там как раз над двигателем, где с трапа спускаешься, окно оказалось открытым. Из-за того, что решетки оказались убраны, специалист туда провалился. Был сильный удар ушиб ребер о балки. Судовой врач Аннушка оказала пострадавшему помощь. Все документы надо было составить так, что нарушений со стороны команды не было. Это очень важно. Иначе не смогли бы бесплатно ремонтироваться.

Необходимо было разобраться в причинах аварии. В этом участвовали французы, представители шведской верфи, наши сотрудники научно-исследовательских институтов. Все жили в одной гостинице. Экипаж собирался по утрам пораньше, пока иностранцы еще спали. Каждому присутствующему давали задание.

Для себя наш герой уже давно все понял, и знал, о чем будет докладывать. Своей научной мыслью он доказал комиссии, что виновата в аварии шведская сторона. Двигатель был разработан во Франции и французы давали определенный на него и на все детали определенный ресурс. Шведы же этот моторесурс решили увеличить, и два верхних уплотнительных кольца поршня хромировали. Из-за этого газы, прорывающиеся через непроработанные кольца, сдували масляную пленку с поверхности цилиндровой втулки.

Все наши присутствующие ученые мужи эту версию приняли. В оппонентах остался лишь один инженер-дальневосточник. Механик поехал в Моcкву докладывать о причинах аварии Косыгину. А инженер с Дальнего Востока даже в купе продолжал: «Я тебе не верю». Оказалось, он просто обиделся на слова Алексея Ильича о том, что для того, чтобы разобраться в сути вопроса, недостаточно быть главным инженером по корпусам судов, а надо быть специалистом. Но в итоге все обошлось. Алексей Вавилов выступил с докладом перед Косыгиным.

После этого случая Алексея Ильича включили в комиссию по приемке судов.

Вспоминается, как его принципиальность помогала в эффективности работы. Как, например,  не удалось его подкупить во Франции ни шикарными ресторанами, ни взятками. Также было и перед одними ходовыми испытаниями, когда коллеги, набив чемоданы импортными «шмотками», торопились обратно в Москву. А Алексей Ильич с этим был несогласен. Он считал, что необходимо еще неделю поработать, чтобы проверить все электроизмерители, тонометры, монометры… И подготовить судно к ходовым испытаниям.

- Я объяснил того, что все смогут сюда еще вернуться. А меня в это время могут вызвать в любую точку мира, и я уже сюда не попаду, - рассказывает моряк.

Также принципиален он был и при приемке судна на верфи «Ля Сен». Спустившись в машинное отделение Алексей Вавилов сразу же разглядел халтуру и отказался подписывать документы. Тогда он выставил команде кучу замечаний: отсутствовала защитная автоматика для вспомогательного двигателя нет, поступление масла на шейке редуктора мизерное, производительность насоса слабая. Соответственно, редуктор прикажет долго жить, если его не поменять. Из Парижа тут же прилетели высокие чины, которые пытались удобрить нашего уже председателя приемной комиссии. Алексея Ильича пригласили в роскошный экзотический ресторан над обрывом моря.

- Мне предлагали выпить. Существует же стереотип, что русский никогда не откажется. Но я сказал, что пью только «джус», - улыбается Алексей Ильич.

Не закончил Алексей Ильич заниматься этим судном, приходит телеграмма о том, что его направляют принимать суда в Югославию. Он приезжает домой, через день-два поступает звонок: «Алексей Ильич, ты был прав. На ходовых испытаниях редуктор «накрылся»».

И еще был Синегал. Там надо было сотрудничать с французским заводом «Арсенал» и военно-морской базой «Арсенал». Была задача установить с ними максимально дружеские отношения. У них был хороший сухой док. И это всегда могло пригодиться нашим судам. Хорошие отношения были налажены. При въезде на базу «Арсенал» часовые приветствовали Алексея Ильича.

Но и здесь он никому не давал спуска. Все должно было идти по штатному расписанию, с соблюдением всех норм. Исключений не было. Так произошло и в истории с закупкой краски.

В поисках краски для судов дешевле, чем в одной разрекламированной фирме знаменитой марки – лучшей для нужд флота по тем временам, Алексей Ильич с переводчиком обошли весь Дакар. Нужно было найти краску по самой выгодной цене. Если клиент нравится, фирма идет на уступки. Заключили договор. Счет направили в адрес посольства. Проходит некоторое время, наш герой уже возвращается из отпуска, звонит посол Дмитрий Семенович Никифоров: «Алексей Ильич, тут пачка счетов, я без тебя подписывать не буду».

Он тут же выезжает по адресу фирмы, пытается выяснить, почему счет получился на миллион больше. Ему сообщают, что необходимая краска закончилась и ему подобрали другую, еще лучше. Но ведь цена была оговорена заранее и он, конечно же, не согласился. А позже к удивлению его даже приглашали работать в этой фирме, распространяя краски флотам.

Вот такой удивительный и одаренный житель нашего округа Вавилов Алексей Ильич. У мужчин не принято скрывать свой возраст. Сегодня моряку восемьдесят восемь лет. Он с радостью поделился с нами историями о своей службе. Мы же рассказали вам самые интересные из них.